Но… действительно ли ЭТО главное?

Брис мотнул головой, отгоняя странные мысли и посмотрел на Тьена. Тот как раз остановился напротив широкого входа в один из жилых комплексов.

– Старик живет здесь. В этом комплексе, – выдал он многозначительно.

– Но он же…

– Да. Этот жилой комплекс выступает над куполом. Это наша новостройка. Мы, наконец, получили возможность делать конструкции из чистого материала в достаточном количестве, используя не коренные породы планеты, а уже очищенные от вредных примесей отходы производства по добыче тяжелых элементов. Вот и стали делать такое.

– Значит, те, кто живет здесь, видит солнце Биэлы каждый день?

– Так все видят солнце Биэлы каждый день, – не понял Тьен. – Мы же работаем сам знаешь где.

– Ну… из окна своего дома.

– А, это? Да. У Старика окна на запад. Он любит наблюдать, как солнце садится в океан. Красиво.

Они прошли через неширокие двери, сейчас распахнутые. Причем массивные створки были очень хорошо притерты к пазам. Такая странная конструкция свидетельствовала о том, что община Риши всегда готова к очень большим неприятностям. К разгерметизации, например. Тогда эти ворота захлопнутся, отсекая отсеки, наполненные ядом, от тех, где пока пригодная для жизни атмосфера.

Но еще более красноречивым выглядел вестибюль. Ворота не просто были открыты. В вестибюле не наблюдалось никакой охраны. Вообще.

Брис повертел головой, пытаясь найти скрытые камеры видеонаблюдения, но ничего не обнаружил. А потом мысленно отвесил себе подзатыльник.

Какие могут быть охранники там, где нет преступности? Ну… почти нет. Ведь держать ораву скучающих бездельников только потому, что где-то что-то может произойти, а может и вовсе не произойти за всю жизнь охранника – непозволительная роскошь для такой общины, как Риша. А от залетных дебилов из команд космических кораблей наиболее эффективно охраняло жесткое законодательство Биэлы, крайне сурово наказывающее преступников. Особенно из пришлых.

«И никаких либеральных соплей, никаких прав заключенных! – мысленно отметил Брис. – Зато какой эффект! И всего-то потому, что прежде всего тут соблюдают права добропорядочных граждан. А не уродов».

Брис и Тьен пересекли широченный вестибюль и вошли в лифт. Судя по количеству клавиш в нем, здание действительно было очень высоким по меркам Биэлы – 62 этажа. А ехать им, как оказалось, – на предпоследний.

На пороге дома Старика их встретила миловидная женщина лет тридцати пяти.

– О! Тьен! С товарищем! Проходите! Кир тебя уже давно ждет, – обрадовалась она. Но тут же на ее лицо легла печаль, что не укрылось от внимания гостей.

– Что-то случилось? – полушепотом спросил обеспокоенный Тьен.

– Дед очень плох, – также полушепотом ответила, как оказалось, праправнучка Старика по имени Ина. – Буквально за два дня резко ослабел. Передвигается с трудом… Только разум так же ясен, как и всегда. Но…

Женщина махнула рукой и на мгновение отвернулась.

Когда обернулась, на ее лице сияла все та же доброжелательная приветливая улыбка. Она махнула рукой, и друзья проследовали вслед за ней. Комната Старика была большой. Но сильнее всего в ней поражало большое окно, столь нехарактерное для жилья Биэлы. Сейчас все шторы были широко распахнуты, и за толстым стеклом расстилались сине-зеленые густые леса, а чуть дальше – безбрежные просторы океана, покрытые белыми барашками бурунов под крепким ветром. Чистое небо и ясный горизонт, кажущийся таким близким на этой маленькой планете.

Прямо перед широким окном рядом с маленьким столиком стояло большое кресло. Человека, сидевшего в нем, почти не было видно. Только сильные руки, огрубевшие от времени, свободно лежали на подлокотниках.

Левая рука поднялась и приветливо помахала.

– Привет, Тьен! Я слышу, ты сегодня не один, – раздался хоть и усталый, но сильный и в чем-то даже веселый голос.

Рука приглашающе махнула им, и Тьен с Брисом подошли поближе.

Старик полулежал в своем кресле, с какой-то затаенной тоской созерцая океанские дали. Будто о чем-то жалел, чего не успел, но страстно желал сделать и успеть.

Он кивнул приветливо Тьену, улыбнулся Брису и выговорил:

– Это молодой человек, о котором ты говорил, Тьен?

– Да, уважаемый Кир! – как-то поспешно ответил студент, и лицо его помрачнело. Тот, кого он сейчас видел, очень сильно отличался от себя прежнего. Но… такова судьба всех. Все мы уйдем когда-нибудь. За грань бытия. И Старик явно находился на пороге.

– Очень приятно, Брис Илиан! Бывал я на вашей планете. Давно. Хорошая планета… Зовите меня просто Кир. Мне так удобнее.

– Хорошо, мастер! – привычной казенной фразой согласился Брис, чем вызвал лукавые смешинки в глазах старика.

– Узнаю сур-ровое воспитание инженерного сословия республики Киран! – слегка поддел он Бриса, отчего тот слегка смутился.

– Так ты интересуешься иными мирами и тем, как люди там живут?

Брис кивнул.

– Редкое качество в наше время. Сейчас молодежь Конфедерации таким не заинтересуешь. Вот если сказать, что можно пару миллионов срубить – отбою не будет. А так…

Старик замолчал, но в глазах по-прежнему плясали веселые чертики. Тьен говорил Брису, что он очень деятелен. Впрягался во все дела, до которых мог дотянуться. Всем помогал, всем интересовался. За что его и любили. И вот эти чертики в глазах… Видно, еще и очень веселым был. Но сейчас… Сейчас черная тень нависала над ним. Приковав к креслу, заставив оглянуться назад и оценить, все ли сделал?

И, как казалось по его виду, что-то не было завершено. Что-то очень важное. Он не говорил, но почему-то Брис это почувствовал.

Видя плохое состояние Старика, Тьен заметался. Он боялся, что тот может из-за него перенапрячься. Не дай бог! Студент сказал было, что «они могли бы зайти и завтра, если уважаемому Киру нездоровится», но тот его осадил:

– Вот именно поэтому я и хочу узнать. Так что… остынь. И спасибо за заботу.

Тьен смирился. И беседа началась.

Как понял Брис с первых же слов Старика, еще в далекой молодости он повстречал веркомо. И теперь спешил, узнав, что и Брис побывал у них на корабле. Спешил узнать. Спешил поделиться опытом. Узнать что-нибудь новое. Уже из первых же фраз стало ясно, что о веркомо он знает не просто много, а очень много, что полностью подтверждало его негласную славу эксперта по этому народу.

Но еще поразило Бриса, что за этим старым ученым не водилось чванства и высокомерия, которым отличалась профессура на Киране. Стажер только через полчаса с удивлением заметил, что Старик разговаривает с ним на равных. Так, как будто собрались трое давних друзей и просто делятся впечатлениями, воспоминаниями. Это, по меркам выросшего в чопорном мире инженерной касты Кирана человека, было очень необычно.